Легенда о дарах
Легенды Варанги
В те далекие времена, когда кланы были скорее разбойными ватагами под предводительством сильнейшего и раз за разом пытались доказать друг другу свое превосходство, пришла кому-то в голову мысль, что, если уж заручиться поддержкой бога – то и силы прибавится, и влияния, и удача в набегах уж точно преувеличится.
Стали судить да рядить к кому же на поклон податься, да как-то не сговариваясь все ватаги порешили, чтоб их хёвдинги по старой примете куда глаза глядят направились, первым встречным в пояс кланялись да удачи искали.
Бранн Жадный повстречал на своем пути молодого варангца из тех пригожих, что охочи навещать чужих жен да оставлять с приплодом, но яриться не стал – кто ж в путь по примете идет да ее и нарушает. Испросил он у юнца совета. Тот сказал ему, чтоб следовал он к югу и у берега морского распрощался с тем, что сердцу мило. Долго шел Бранн да все размышлял по дороге, что ж ему так дорого может быть, чтобы сердце кровью от разлуки обливалось. Жизнь – так разве то ценность, коль гулять за ней в Вечных Чертогах аж до нового рождения? Жена – так сколько их еще будет? Дети – так все одно половина не доживет и до отрочества… Да только не зря Бранна прозвали жадным. Все он отмел, а о перстне золотом с мертвого купца-иноземца снятом в последнюю очередь вспомнил. Не по размеру ему было купцово колечко, да только ни сменять, ни подарить, ни переплавить рука не поднималась. Долго стоял Бранн на берегу моря, с мыслями собирался. А как только закинул перстень тихое море – вспенилось оно и вышел к мужчине Лиир Бесноватый, Хранитель Драккаров. Долго они с Бранном торговались да сошлись на том, что женятся его сыновья на морских девах и поселится род его на южных землях, тогда, покуда возносятся хвалы Лииру, будут потомки Бранна Жадного легко отличать ложь от правды, а сами настолько правдиво твердить вымыслы, что никто и усомниться не подумает. С той поры осела ватага Бранна на южных землях и не стало торговцев более удачливых, чем они. А клан стал зваться «Бродд» в честь первого внука Бранна, благословения Лиира удостоившегося.
Стейн Могучерукий направился в горы. Долго блуждал. Думал, что уж никого так и не встретит, да только явился ему старец – вида больного да росточку невеликого. Указал тот старик на глубокую расщелину и сказал, что там ответы найдет ищущий, коль добраться не испугается. Недолго думал мужчина – долгим был путь, отступать не хотелось. Только спустился он в расщелину – вышел к нему сам бог-кузнец Тигерн Смурной, Хранитель Недр. Два кузнеца завсегда найдут о чем договориться. Слово за слово – согласился Стейн назвать цверга-полукровку своим сыном и наследником и осесть в рудоносных горах. За что был удостоен щита работы самого Хозяина Кузни – от того и род его с тех пор зовется «Скьёльд». А потомки сына его названного с тех пор всегда сказать могли где какой камень искать, как жила рудоносная идет и надолго ли ее хватит – вот только роста с тех пор потомки цверга были шибко уж для народа северного маленького.
Варрун Тихоход пробирался по лесу и не встречалось ему людей по дороге. Только попалась ему застрявшая под упавшем деревом бурая волчица. Думал он сначала добить ее да жене принести шкуру, но, помня о приметах, передумал. С трудом приподнял он дерево. Выбралась волчица, отлежалась и, встав на ноги, замерла, на мужчину поглядывая, будто чего ожидая. Последовал он за ней и оказался в роще священной, Керну Могучерогому посвященной. Встретил его сам Владыка Лесной, поблагодарил за мать стаи и разрешил людям Варруна поселиться под сенью его лесов, коль заботиться они будут об истинных лесных стражах. С тех пор клан начал именоваться «Ульвар» в честь волков – лесных стражей, а потомкам Варруна даровано было со зверьем лесным язык находить да их глазами видеть.
Гуннар Вещий решил навестить могилу отца и путь свой держал на запад. И не было ему ни встречных, ни попутчиков. Думал он было воззвать к своей матушке, но явилась та во сне ему и сказала, что благословение ее, пути к тайнам сокровенным открывающее, и так с ним прибудет, вот только виру она задолжала за отца Гуннара – Грима Безутешного – Вотану Рунописцу. И воззвал тогда воин к Недремлющему Старцу. Явился тот на зов. Да не один, а с Моройян Кровавой, Госпожой Воронов. Долго те спорили да порешили, что селиться ватаге Гуннара на побережье западном, и быть роду его хранителями таинств прошлого, настоящего и, коль благосклонны будут боги, будущего. Да только предупредил Вотан, что дар сей им же и проклятием станет в память о Гриме Безутешном. Принял Гуннар благословление и кару и род свой стал именовать «Гримвальд», чтобы память об отце и проклятии его в веках запечатлелась.
Торольв Щитолом помотался по свету, да только никто не мог подсказать, где найти божество, что приняло бы его присягу. Стал уж он забывать, зачем вообще в путь пустился. Встретилась ему на дороге одинокая девица. Он и спрашивать ее уже не стал – шибко уж позабавиться тянуло. Да только как сделает к ней шаг – в миг на земле окажется. Как приобнять попытается – так руки отнимаются. Взъярился он да только и ударить ее не может – сила неведомая не пускает. Только тогда он смекнул, что нашел он свой случай, да только знатно перед ним подставился. Бросился он на колени и взмолился о прощении. Посмеялась над ним Надайн Дурноглазая, Дева Битвы. Сказала, что ныне меч его проломит любые щиты и быть по сему, покуда она им покровительствует. И станет каждый из рода Торольва безумен в битве и битва станет их безумием. С тех пор клан, «Торбранд» именуемый, стал страшен в бою, но и виру за это платил немалую.
Кетиль Старый был действительно стар, но в путь отправился без промедления. Шел долго, поминая все старые приметы, ища все скрытые знамения. Ибо говорили они ему куда как больше, чем люди. То он был слишком стар для искомого, то слишком уж страшен, то и вовсе плохо было, что родился мужчиной. Да только старик не ярился, а брел себе дальше, опираясь на знаки. Труден был путь, что привел его на высокогорье. Смотрит, а на уступе горы сидит он сам и внимательно на Кетиля смотрит. Не растерялся старик и вопрос задал ритуальный. Двойник рассмеялся и обратился Многоликим Маатом, Владыки Зеркал. Сказал старику Сын Изменчивой Бездны, что ныне, коль будет нуждаться в ответах – ответит любой. Не ему – так соседу. Ведь благословение его столь же переменчиво, как и его лица. В честь холода гор, где Кетиль повстречался с Маатом, с тех пор клан, хранящий благословение Многоликого, зовется «Исгерд».
Льюф Тихий в дороге плутал и терялся. Во главе ватаги он оказался не за силу и смелость. Он был лекарем и скальдом, а в остальном во многом уступал своим товарищам. Забрел он как-то в горную долину, где из тихого озера вытекала речушка, петляя в траве под сенью склоняющих к воде тонкие ветки ив. Долго любовался Льюф красотами долины, да так засмотрелся, что тихо стал складывать песню. Вдруг слышит – кто-то также тихо ему подпевает. Смотрит, а на месте тонкой ивы появилась девица. Смекнул скальд, что была то Саэлле Речная, Хозяйка Омутов. Попросил он о покровительстве Деву Ивы и было оно ему даровано. За доброе слово и славную песню научила его Хозяйка Омутов, как заговаривать кровь, что нашептывать на воду, чтобы хворь отводить и целить от ядов и увечий. А род столь мирного странника с тех пор именовался «Фридлейв».
Альвин Крепкий скитался дольше всех своих собратьев и бед на своем пути испытал немало. То дороги дурные, то разбойники. Заплутав в метели и вовсе не удивился уже ничему. Разве что звуку битвы впереди. Кто ж дерется в такую метель? И любопытно, и боязно. Не удержался Альвин. Вышел он к волчьему кругу, в котором бледная девица билась с белым медведем. Заприметили его спорщики, в круг пригласили и предложили решить – кто из них сильнее. Бригитта Зимняя Странница, Бегущая с Волками или же Аскар Лучезарный, Небесный Медведь. Мол Белая Ведьма так холод нагоняет, что светила пугаются и землю не в полную силу греют, а Возничий Светил спорит, что, коль он путь заложит поближе к Срединным Землям – так и весь покров Бригитты стает. Испугался Альвин разозлить хоть одного бога и так юлил да изворачивался, что сумел убедить их во взаимном равенстве. Боги с ним согласились и пообещали, что отныне будет голос потомков его чарующ и коварен, как песнь зимнего ветра, а чувства покорны разуму как небесная колея руке умелого возницы. Род Альвина с той поры зовется «Асбьёрн», но волки для них так же священны, как и для Ульваров.
Поговаривают, что дары и проклятья, в ту пору приобретенные, и по сей день еще встречаются у потомков тех хёвдингов. Но правда ли это, пожалуй, только сами они и знают.
Рассказана Алиеной де Моро
Отредактировано Менестрель (2016-05-09 13:18:28)
