1. Личные данные
1.1. полное имя: Готтард Альмерик фон Раух.
1.2. возможные сокращения имени, прозвища: Ардо.
1.3. дата рождения и возраст: 12 марта 1590 года, 40 лет.
1.4. титул: Граф.
1.5. род занятий: Официально – меценат и благотворитель в области медицины, почти отошедший от дел и оставивший всякую карьеру в угоду сохранения собственного здоровья. В весьма узких кругах известно, что граф все еще трудится на ниве «мозгоправства», а его рабочие журналы имеют определенный гриф секретности.
2. Внешность
2.1. рост: 174.
2.2. телосложение: Достаточно крепкое, но возраст и оседлый образ жизни уже начали брать свое.
2.3. цвет глаз: Каре-зеленые.
2.4. цвет волос: Темные с проседью.
2.5. цвет кожи: Бледный, оттенок слегка нездоровый.
2.6. особые приметы: Не единожды ломанный нос, имеющий весьма запоминающуюся кривую переносицу.
2.7. предполагаемая внешность:Руперт Эверетт.
3. Краткая характеристика для Личного Дела
3.1. навыки и умения: Как единственный сын и наследник не самого бедного графа некогда получил отменное образование, особое внимание уделяя медицине и экономике. Весьма посредственный фехтовальщик, отдает свое предпочтение стрелковому оружию.
3.2. привычки: В минуты нервного напряжения то и дело неосознанно потирает переносицу, курит трубку.
3.3. сильные стороны: Весьма искусен как медик. Телепат.
3.4. слабые стороны: Криво сросшаяся переносица обеспечивает проблемы с дыханием при физических нагрузках.
4. Характер
Готтарда сложно назвать душой компании. Он нелюдим, весьма зануден и сварлив. Скрытен, умеет вполне убедительно врать, а так же обеспечивать некоторую степень достоверности собственных слов всеми доступными средствами. Свято убежден, что человек просто обязан посвятить жизнь совершенствованию самого себя, а так же несознательных окружающих, отчего вдвойне презирает прожигателей жизни и большую часть наследников своих знакомых.
5. Биография
Фон Раухов можно в полной мере назвать потомственными государственными служащими. Отец нынешнего графа – Гюстав фон Раух - посвятил свою жизнь экономике, приложив немало усилий для увеличения благосостояния рода. Этой же благой цели некогда послужила и его женитьба на Аманде де Турнье – старой деве с весьма посредственной внешностью, вздорным характером, интересной наследственностью и огромным приданным. Взаимоотношения супругов были весьма далеки даже от уважительных, так что детство Готтарда было по большей мере наполнено общением с воспитателями, гувернерами и учителями. И, если вечно занятой отец все же находил время на общения с сыном, то ведущую весьма активную светскую жизнь мать Ардо видел преимущественно по праздникам.
Юность Готтарда прошла под знаком учения и путешествий. Рейсхен, Кембль, Тулусса, Фроссенсброг… Казалось, что он пытался нахвататься всего «по вершкам». Впрочем, это было весьма далеко от правды. Гюстав фон Раух, будучи сотрудником не только казначейства, но и тайной канцелярии, имел знакомства весьма специфичные и обширные. Мимолетные разговоры с «коллегами» отца, занимательные случаи из практики, озвучиваемые наставниками… Так или иначе, но Ардо загорелся желанием разобраться со спецификой формирования той или иной одаренности с прикладной точки зрения, в силу чего начал проявлять интерес к медицине.
Одной из первых ступенек в освоении избранной области знаний стала его собственная супруга. Девицу привезли из Ягеллона. Данута Левандовская была миловидна, вполне здорова физически, но вот психика молодой графини представляла зрелище весьма плачевное. Девушку угораздило родиться в семье обедневших дворян, проявивших изрядную богобоязливость, когда за Даной начали числиться странности. Залеченная добросердечными родственниками, она была настолько не в себе, что с трудом могла самостоятельно одеться и почти не говорила. За возможность поправить свое финансовое состояние и сохранить репутацию Левандовские были готовы на все, так что девушка со всеми возможными приличиями была передана родственникам будущего супруга.
Совместно со своими наставниками Готтард добился определенных успехов в области изучения взаимосвязей поведения и способностей с той или иной зоной мозга. А также изрядно подрастерял брезгливость и щепетильность в вопросах человеческой жизни. Особенно, если речь идет о бродягах и преступниках, зачастую и становившихся подопытным материалом.
Свои успехи граф не без основания считал вполне достойными. К пятилетию сына с Данутой фон Раух вполне можно было ненадолго появляться в свете. Женщина была застенчива, не слишком разговорчива и выглядела несколько болезненно, но впечатления сумасшедшей не производила и среди дворян слыла затворницей, посвятившей себя воспитанию наследника.
Вот только, если успехи супруги графа вполне удовлетворяли, то его собственный наследник – Анхель фон Раух – с возрастом отца все больше разочаровывал. Не смотря на незаурядный ум и неоспоримую одаренность, юноша предпочитал тратить время на увеселения и не стремился проявлять себя ни в учении, ни в стремлении занять положение в обществе. Последствия некоторых выходок сына заставили Готтарда всерьез задуматься о скорейшей женитьбе наследника и возможности появления собственного второго ребенка, что давало надежду обрести более достойного наследника в сыне или внуке.
Добившись определенных успехов в области изучения путей усиления или же угнетения врожденных человеческих особенностей через точечное воздействие на ту или иную зону мозга, Готтард заинтересовался возможностью определить локализацию дара ментатов, что могло бы вывести его исследования на новый уровень. В угоду этому проекту граф официально ушел в отставку и практически перестал появляться в свете, изредка сетуя на слабое здоровье и в тайне все еще надеясь, что подобная ситуация заставит сына взяться за ум, так как видеть продолжателем своего дела абсолютно стороннего человека Готтарду не хотелось бы.
6. Контакты
7. Пробный пост
Помещение поражало чистотой на грани стерильности. Белый потолок, белые стены… Серебристо-стальной отблеск инструментов и приспособлений от тонких и почти незаметных до пугающе-изуверских. Цветные пятна папок, пробирок и реактивов, впрочем, не казались чем-то чужеродным, как и люди, снующие вокруг операционного стола.
Крупная фигура, двигающаяся не нервно, но опасливо – Торд Олафсон – бастард ненаследного Фридлейва, чье обучение и лояльность некогда стали разменной монетой в переговорах. Торд был целителем. Не слишком сильным, но старательным и, что немаловажно, исполнительным и добродушным. То, что при этом Олафсон не блистал социальным интеллектом, его ничуть не портило – главное, со своими обязанностями он справлялся, а большее от него и не требовалось. Мелкая, суетливая фигурка, торопливо записывающая за говорящими – Роберт Браун – скорее секретарь, чем деятельный участник процесса. Склонившаяся над столом фигура, вещающая о чем-то низким вкрадчивым голосом – Готтард фон Раух – местный «доктор». У стены замерли изваяниями грузный Марк Мидлер, неплохо справлявшийся с буйными «пациентами», и Эдвин Сандерс, принявший на себя обязанности сестры милосердия.
- Кожные и моторные реакции в пределах нормы, но испытуемый демонстрирует их наличие с отставанием во времени, - голос фон Рауха звучал нудно, почти нравоучительно. – При дополнительной стимуляции префронтальной коры компенсируется скорость реакции, но теряется ее целенаправленность…
Пауза. Роберт Браун споро делает пометки в очередном лабораторном журнале, боясь упустить хоть слово и лишиться премиальных.
- Вызвать очаг активности? – спокойно интересуется Торд Олафсон, кивая на крепко зафиксированного, но находящегося в относительно ясном сознании «пациента».
- Не стоит… - отмахнулся Готтард, отслеживая реакции лежащего на столе пьяницы и дебошира. – Я и так скажу, что дальнейший удар примет на себя память.
Лишний раз воздействовать конкретно на этого испытуемого граф уже не решался. Это «образец» уже успел побывать в роли демонстрационного материала на отчете недельной давности и имел пару непредусмотренных природой дырок в черепной коробке аккурат над той самой префронтальной корой. От помешательства этого пьяницу и дебошира отделяла всего пара шагов. Неоспоримым фактом оставалось то, что мужчина активно галлюцинировал, едва попадая из темницы в лабораторию. Во всяком случае, рога и хвосты, столь характерные для бесов, исправно мерещились по применению ко всем участникам эксперимента.
- Да черта с два я вас забуду! – заплетающимся языком начал подопытный. – Демонюки хреновы, упыри недобитые…
- Угомоните его и хватит на сегодня, - находившиеся у стены Мидлер и Сандерс отрывисто кивнули, всем своим видом демонстрируя трудовое рвение. Их работодатель не терпел лености и неповиновения, зато и на поощрения не скупился. А раз так – подчиненные не видели смысла в чрезмерной нерасторопности…
Оставив чертыхающегося подопытного на подчиненных, Готтард переместился в кабинет. Здесь уже не царила столь неестественная белизна, что била по нервам в лаборатории. Основательная мебель из темного дерева, ряд шкафов с дверцами под ключ и многочисленными полками, заставленными вещицами презанятными и отчасти пугающими. Одни только колбы с заспиртованными срезами субстрата мозга могли бы привести неподготовленного посетителя в наивысшую степень боязливой ажитации.
Рука скользнула по барельефу на кадке с изрядно разросшимся пустынным растением, круглый год радующим мутно-зеленым цветом пухлого ствола и иглами длинной с детскую ладошку. Щелчок. Казавшаяся неподъемной кадка неожиданно легко отъезжает в сторону. Недолгие манипуляции, больше напоминающие попытку отыскать наощупь нечто, оказавшееся на шкафу, и часть будто бы монолитной конструкции также отъезжает в сторону, открывая доступ к сейфу. Пара привычных жестов и еще один лабораторный журнал занимает место в ряду своих собратьев. Даже находясь в окружение привычном и проверенном, Готтард все же предпочитал не оставлять историю своих изысканий в открытом доступе. Те, кого положено ставить в известность, и без того знали достаточно. Остальное же граф предпочитал оставить между собой и богом, здраво предполагая, что некоторую часть своих дневниковых записей ему когда-нибудь придется предать огню, чтобы они не достались даже приемнику. Особенно, если им окажется ученый со стороны…или Анхель фон Раух, ибо в первом случае стоило скрыть как минимум историю болезни жены, а во втором и вовсе оставить только то, что не слишком покоробит врожденное сыновье чистоплюйство. Ей-богу, если бы Ардо не был уверен в собственном отцовстве – давно бы сослал молодого повесу во флот или на границу. А так… И только надеяться, что будущая невестка окажется достаточно разумной, чтобы не испортить внука.
8. Планы на игру
Продолжить изыскания в области человеческого мозга, наставить сына на путь истинный, а там уже кому как не повезет.
Телепат, 6 ранг
Отредактировано Готтард Альмерик фон Раух (2016-08-08 11:28:39)
